Карелия 19.01.2000

"Мельница радости с острова Кижи"

Наталья Красавцева



Художник Владимир Фомин живёт в самом обыкновенном многоэтажном доме в Петрозаводске, в самой обыкновенной квартире. Но, перешагнув её порог, попадаешь в странный мир причудливых образов людей и животных; в мир яркой, не реальной природы; в мир, насыщенный то охристыми, то синими полотнами, созданными воображением и кистью самого Владимира. И от всего этого многоцветия все вещи, будь то диван или кухонная чашка, приобретают вид особенный и загадочный, хотя вещи в общем и целом в доме Фоминых тоже вполне обычные, разве что порядок и опрятность - отличительная особенность их жилища. Проходит какое-то время, и начинает казаться, будто вот-вот сойдёт с картины и присядет на краешек стула то ли молодец добрый, то ли лесовичёк из карельского ельничка. А может быть, птица счастья в окошко залетит?…

Много новой пищи дало буйной фантазии Владимира пребывание на Кижах. Это -особая страница в его жизни. А родился художник в сибири, в городе Томске, где прошли детство и юность. С Кижами знаком давно.

Когда-то в детстве один московский художник показал мне свои этюды, сделанные в Кижах, - рассказывает он. - И мне стали сниться сны об этом крае. Как будто живу я на острове, в доме деревянном и пишу церковь. Когда увидел Кижи наяву, то понял, что прекрасные детские сны не обманули меня.

А увидел Владимир Кижи, будучи уже взрослым человеком, профессиональным художником. К моменту приезда в Петрозаводск он успел закончить Красносельское училище, что под Костромой, обзавестись семьёй, найти свой стиль. В Карелию он приехал в 1992-м, а два года спустя целое лето провёл на Кижах. Писал на острове этюды и эскизы к будущим полотнам (пишет Владимир маслом на холсте), затем в течение двух лет работал над серией "Кижи". Картины получились солнечными, радостными и яркими, проникнутыми атмосферой счастья и философских раздумий. Но…всегда ли узнаваем на них остров и всё, что находится на нем, в привычном понимании нами действительности? Вот, например, картина под названием "Свеча". Собственно, свечи-то на ней и не увидишь. Есть церковка, устремлённая ввысь, к самому небу, вытянутая, словно свеча, тёплая, словно пламя. В общем, церковь, похожая на свечу, есть. Но нет на острове церкви, похожей на эту.

- Может быть, её ещё не привезли на остров, - шутливо замечает Владимир.

- Ведь привезли же сюда множество других архитектурных памятников. А это - моя церковь, она вознеслась к солнцу, символизируя возвращение народа к вере.

Надо сказать, что рассматривать полотно можно долго, разгадывая его символы и знаки, как впрочем, и любое другое, созданное руками и фантазией Владимира Фомина. Такие произведения относят к особому направлению в современной живописи - примитивизму.

На буклетах и открытках (иностранного происхождения), посвященных творчеству Фомина, всегда стоит слово "лубок". И действительно, графически чёткий рисунок его работ, двухмерное пространство, в котором живут герои его картин, внешне наивное воспроизведение реальной жизни - все это лубок. Но, если идти дальше, то можно говорить и о философском начале, и о глубокой продуманности сюжетов, и о более высокой ступени творчества по сравнению с тем же лубком.

Как мне кажется, наиболее полно определил манеру письма Владимира Фомина один московский критик: эстетически - художественный примитивизм. И хотя не все это принимают, не все понимают, в творчестве Фомина подкупает главное - мастерство. В его ярких картинах - мозаиках прописана каждая деталь, каждая мелочь. И вместе с тем все эти детали всегда складываются в целостный и неразделимый образ, в идею - с присущим только Фомину колоритом, предельно открытым цветом, взглядом на мир.

- Мне не интересно просто рисовать,- продолжает художник. - Хочется поискать новые формы, синтезировать; может быть, даже и сам образ Кижей.

- Так, как на картине "Озеро"? Я вообще-то думала, что это срез старого дерева…

- Это даже интересно. Все-таки каждый видит все по-своему. Но я смотрю на озеро из Космоса. Поэтому и обрамление космическое - солнце, радуга, месяц, Полярная звезда, так много значившая в жизни людей ушедших поколений. В центре - утка, символизирующая момент сотворения мира. А здесь Лазарь обращает вепсов в свою веру. Здесь же - иностранцы на пароходах приехали любоваться Кижами. То есть происходит наслоение времён, и зтот процесс символизирует мельница.

- Сампо? Кстати, и в эпосе "Калевала", кроме мельницы, есть утка , и ещё многое из того, что присутствует на ваших картинах.

- Так и должно быть. Все в этой жизни взаимосвязано и образы древности органично переходят в нашу жизнь, наполняют новым содержанием, новыми формами.

-Ваша "Мельница радости" - это та самая растиражированная на многих фотографиях знаменитая кижская мельница?

- Она. Но вместе с моей мельницей крутится вся жизнь - корабли, птицы, озёра…Вся эта жизнь, похожая на театр. Именно поэтому мою картину обрамляют не только небесные светила, но и элементы театральной атрибутики - маски.

- На картине "Глаза" - ваши глаза? Это вы смотрите на Кижи?

- Это глаза всех, кто видел остров. Здесь как бы синтезирован лубок и что-то от сюрреализма. В зрачках - озеро, теплоход, окрестные острова, карельский лес.

- Однако в вашем лесу не погуляешь!

- Да, с этим не получится, - смеется Владимир.

- Зато вы собрали под одним деревом весь остров!

Собрал.

Все - "Под сосной". Но ведь на Кижах и в самом деле многое, да практически все, кроме главного ансамбля, привезено из разных мест.

И действительно, под зелёной раскидистой кроной у Фомина разместились яркие церкви, дома, мельницы - голубые, оранжевые, жёлтые; весёлые постройки с разноцветными крышами и окнами. Как и на всех полотнах, здесь почти отсутствуют полутона, отчего всё выглядит притягательно, броско, празднично.

- Ваша "Часовня Михаила Архангела" всё-таки узнаваема. Здесь деталий поменьше, больше строгости и простоты.

- Так ведь и часовня сама поражает простотой и красотой. У меня на трех картинах эта часовня. Но мне захотелось оторваться от русских корней. Я разукрасил часовню, вспомнив византийскую традицию; в сущности, от этой традиции пошло наше искусство, не только вера. Что же касается поистине гениальных форм наших скромных северных церквей, то мне они ближе, чем иные нарядные соборы.

- Как пришла к вам идея писать так, как вы пишите?

- Я сразу знал, что буду работать в этой манере, - ответил Владимир. - Называть это можно по-разному. Но для меня ясно одно: чтобы написать красиво и оригинально, надо долго думать. Если взять серию "Кижи", то я работал над ней и обдумывал её два года. Но разве это предел? Красота Кижей потрясающа. Я обязательно вернусь к этой теме. Кижи можно писать всю жизнь.

Сейчас Владимир Фомин работает над другой темой. А его картины (одна из трёх известных его серий) совершают турне по музеям искусств европейских стран. До этого прошли персональные выставки в Германии, Финляндии, Швеции, а в первых числах октября прошла выставка его работ в Норвегии, в Осло.

На прощание Владимир рассказал, как одна пожилая француженка, побывав у него в мастерской после посещения острова, делилась впечатлениями от всего увиденного в жизни. А повидала она немало, почти всё. Но не видела ещё Кижей. Наконец её мечта сбылась. "Теперь можно спокойно умереть", - сказала эта женщина.

- Вот что такое Кижи для человека, не умеющего рисовать! - воскликнул Владимир.

- А для художника? Для художника тема поистине неисчерпаема.