- Милости просим, гость дорогой! Можете, сударь, вволюшку то воно туловко распотрошить, - сказал он, прервав рубку и указывая на другую, лежавшую на полу куклу, чуть поменьше. Когда я к ней подошел, она села, открыла глаза и принялась слабым голосочком твердить:

- Сударь - я дитя невинное - смилуйтесь - сударь - я дитя невинное - смилуйтесь...

Хозяин вручил мне топор, похожий на алебарду, но с укороченной рукоятью.

- Ну-тко, почтеннейший, прочь тоскованье, прочь печалованье - руби с плеча, да бодрее!

- Ино... не по нраву мне детки... - слабо возразил я.

Он застыл неподвижно.

- Не по нраву? - повторил он за мной? - Уж как жаль. Удручили вы меня, сударь. Как быть. Единых ребятенков держу - слабость-то моя так-то... Разве телятко испробуете?..