С детства я не любила зиму – скучные снежные дни.
Однажды, еще только сошел снег, в ворота замка въехала старенькая растрепанная повозка. Бродячий цирк! Как кстати, после долгой зимы и бесконечных снежно-белых дней.
Бродячий цирк! Мило, весело!
Впрочем, артисты были похожи на березку за дворцовым окном, как раз весна первым теплом сняла пушистый снег с веток, а в новое зеленое платьице еще не одела. Зато глаза у артистов горели как самоцветы на королевских перстнях.
За этими-то горящими глазами я бежала прочь от ворот королевского замка однажды много лет назад. Потом были дороги и города, снова дороги, и снова города и дороги, чудесные страны, величественные замки и милая веселая цирковая повозка. Конечно, зима осталась снежно-скучной, но только там, где не было нас.
Его звали Карл. Он был самым веселым. А еще с ним было так уютно, тепло и спокойно. И когда он прижимал меня к груди, я вслушивалась в стук его сердца, и разве нужно было что-то еще.
Мы любили по ночам смотреть на звезды. Мы верили, что там, куда упадет звезда, можно найти клад – так нянюшки детям на ночь рассказывали. Может это не правда, зато как весело! Когда ночь заставала нашу повозку в пути, где-нибудь на лесной дороге, мы ложились под черное небо и жадно ловили глазами падающие звезды. И если – о чудо – с небесного купола скатывалась горошина-звездочка, мы до утра бродили по лесу в поисках таинственных сокровищ. Конечно, мы нашли клад.
Тогда был настоящий звездопад, наверное, потому что мы как раз проезжали Сказочное королевство. Звезды падали как дождевые капли: первая, вторая, третья… Мы бежали напрямик, туда, где должна была упасть шестая звезда. Мне тогда казалось, что мы непременно ее увидим даже в мрачном ночном лесу, но мы ее не увидели – услышали.
На опушке Сказочного леса плакал ребенок. Крохотная девочка – глазки-бусинки, укутанные в теплый плащ. Ей было не больше месяца, и она отчаянно нуждалась в заботе, нашей заботе.
Прижимая к груди найденное чудо, мы пробирались обратно к дороге. Лес был по-прежнему мрачен, но спокоен, и, когда стало ясно, что мы заблудились, это оказалось не так уж и страшно. Цирковая повозка нас обязательно дождется, вот только бы до нее добраться.
Вскоре мы вышли к большой усадьбе, посреди леса. Казалось, нам повезло, но Карл бросился со всех ног к дому, чтобы узнать, где дорога, и… на полпути рухнул на землю, вывернув ногу.
В усадьбе жили господин лесничий и его жена. Мэг и Гэвин – вот так совпадение, меня тоже зовут Мэг – они оказались чудесными, милыми и одинокими. Несмотря на поздний час, их заботе и участию не было предела. Гэвин помог Карлу перебраться в дом и уложил его на шкуре возле очага, а Мэг сразу принялась за свой фирменный чудодейственный отвар, и скоро все были накормлены, успокоены и согреты. Мы с Мэг весело шептались за столом, Гэвин ушел спать, Карл беспокойно дремал возле огня, а рядом с ним мирно сопела малютка Лин.
Теперь мы знали, где дорога, но это было уже не так важно. Кажется, нам надо было остаться, и мы остались, может быть навсегда.
Утром я ушла прощаться с нашими веселыми друзьями из цирковой повозки. Прощальный смех и слезы затянулись, и я вернулась в усадьбу только к полудню, но Карл был само терпение и спокойствие. Конечно, пока меня не было, Мэг с малышкой Лин на руках не отходила от него ни на шаг. Я положила на его ладонь маленькое бобовое зернышко – подарок Жака-жанглера. Жак всегда мечтал посадить его, и чтобы маленький зеленый росток обязательно оказался волшебным, только кочевая жизнь была не для ростков, пусть даже и волшебных. А теперь боб закончил свою кочевую жизнь, как, впрочем, и мы.
Шло время, и лесная усадьба стала для нас домом. Я быстро выучилась всем хитростям домашнего хозяйства, и Мэг часто шутила, что теперь-то я стала настоящей заботливой женушкой, а не просто бездельницей и шалуньей. Теперь я мастерски готовила и целебный отвар, и сдобные лепешки, дюжина курочек-наседок были от меня без ума, и даже задиристый петух Джокер проявлял благосклонность. Мы с Мэг часто шептались, сидя у очага за шитьем или вязанием, или вовсе без дела, ведь не только Мэг меня учила работать, но и я учила ее отдыхать, вернее, как она говорила, бездельничать. Карл и Гэвин целыми днями пропадали в лесу, Гэвин говорил, что из Карла выйдет отличный лесничий. А лес оказался не таким уж и мрачным, особенно, когда знаешь его как свой собственный погреб.
С тех пор прошло много лет. Гэвина и Мэг уже нет, а Карл действительно стал лесничим. Лин выросла настоящей красавицей-невестой, и теперь у нее есть два брата-малыша. Друзья циркачи часто гостят у нас, и Жак-жанглер каждый раз привозит новое бобовое зернышко – где он их только находит эти «волшебные» бобы. И каждый раз он справляется о судьбе предыдущего ростка, сокрушаясь, если его опять склевал очередной вредный Джокер. Да уж, за последние годы они с Карлом столько зернышек перевели, что хватило бы на добрую бобовую похлебку. Но когда-нибудь зернышко действительно окажется волшебным, только это будет уже совсем другая сказка.