_____________***__________________

 

Полночь мира, я не верь в сны,

Грозовые, темные создания,

Из дневного жизни опознания

Трупа неисполненной весны.

 

И прекрасно, знаешь, всех бросать,

Раз так сильно потерять боишься,

Даже если в яви мне приснишься,

Сам позволю не тебя узнать.

 

Полночь мира, в сны не верю я,

Хоть пускай в меня они так верят,

Не меня чай выстрелом проверит

Чья та терпеливая броня.

_____________***__________________

Злобные ёжики любят соевый соус,

А также безвредный яд мертвой змеи,

Так неприступна порой невесомость,

Трупы сомиков – мертвые дни.

 

Где-то порой проступает гуманность –

И даже верить хочется в чудо –

Выше спасения жил марихуаной

Предавший наш век Иуда.

 

 

Я прохожу по тупикам Туннеля уже время. Долгое, короткое ли почти и не разберешь. Может, одну жизнь, может сто. Шлюсь по его коридорам, иногда захожу в комнаты. Привыкаю к его темени. Темень светится, как-то это сложно это объяснить. Похоже на фосфоресцирующие грибы-слизняки в пещерах, но не так. Иногда встречаются ярко освещенные участки, похожие на коридоры приличных офисов и контор.

По-видимому, постоянно форматирую свою память, поскольку помню очень мало – а разблокировать ее – лень, хотя в Тоннеле можно обладать всей памятью преходящего за все периоды его существования. Но нет, моя память даже меньше стандартной средней человечьей в жизни. Значит, это зачем-то надо.

Главным, образом, память о нулевой жизни – от рождения до последнего вхождения в Туннель. Далее – несколько эпизодов:

1) По-видимому, в одной из комнат Тоннеля. Здесь, в данном случае, даже двух. Первая комната – стол, стулья. Комната освещена. Странное ощущение, что в ней недавно были люди – хотя подтвердить или опровергнуть это невозможно. Кажется, именно сейчас нужно вообразить себе – и это будет правильно – смятый дымящийся окурок с утихающим дымком, грязные тарелки на столе, что-нибудь недопитое в стакане, отодвинутые стулья. Можно даже незакрытую форточку.

Но нет – в Туннеле еды нет, и окон в этой комнате тоже. Но неосознанная необходимость помыслить что-нибудь такое присутствует.

Дверь во вторую комнату открыта. Я вхожу в другую комнату. Ощущение, что я уже был там, причем несколько минут назад и вошел снова, хотя памяти о прошествующих событиях и нет. Подтверждается это тем, что я знаю, кого увижу там и они тоже не удивлены мне.

Это два человека. Преходящие не последней ступени. Смутная память об одном из них, мужчине, в данный момент выглядящего лет на тридцать (хотя на свои годы он выглядеть, наверное, не смог бы сложно представить как можно выглядеть на число с миллионной степенью).

Внешность преходящего описывать смешно, она уж точно преходяща. Вполне приятная, по крайней мере, не отталкивающая, что характерно для преходящих шляющихся по Тоннелю, вплоть до потери человеческого облика. Европейская. Хотя явно он так выглядел когда-нибудь в нулевом мире. Интереснее – знаки Перехода. У него их три – это достаточно много. Обозначение – «Аспекты религии», «Наука хитросплетений» и «Любовь и двусмысленность мира». Странные знаки, но бывает. Порядок знаков, манера их нанесения (хотя конечно, они не наносятся, являясь условностью, а медленно мерцают известными цветами, чаще всего на ладонях или проступают сквозь одежду.

Этого преходящего я знаю – точнее просто помню, что он Друг. Причем все время и во всех мирах. Этого хватает.

Второй, или, точнее вторая. Рыжая. Тоже не последней ступени (то есть, не первой, в любом случае, спускаешься ты или поднимаешься – первая ступенька – та, на которую вначале ступит твоя нога). Выглядит также лет на тридцать, или чуть моложе.

Знака всего два – первый нечто вроде «Демонстрация призрачной изменчивости», вторая интереснее – просто «Путь». Причем, удивительно, изображение линию в линию идентично.

Это знак есть и у меня. По поверьям, считается наличие одинаковых знаков переходов у разных людей говорит, что это просто один и тот же преходящий, просто  через долгую, неизмеримую, бесконечную протяженность [времени].

Сейчас у меня есть еще знаки – «Долгий поиск и борьба за ненужное» (Хм, «главный» принцип преходящих (записан в кодексе)– не брать то, что может быть нужно другому – всегда удивлялся, это о вещах или людях?), «Равнодушие к невольным правильным шагам».

Двое, теперь уже трое в комнате разговаривают. Комнатка небольшая, поперек нее стоят две кровати, на которых соответственно сидят преходящие. Я сижу на подоконнике окна – которое, разумеется, не открыть – но там вечный сине-розовый закат и время от времени странные призывные гудки – вдалеке что-то странное, близкое по виду к гигантам индустрии – огромным зданиям заводских цехов, труб, а, может, и нет. Сложно понять окна в Туннеле.

Разговариваем о ком-то еще, кто ушел куда-то. И о том, что она не пошла. О лифтах. Об окнах и видах из них и вечере.

Потом друг уходит. Становится темнее. И я разговариваю с рыжей преходящей, потом следует нечто похожее на объяснение в любви – я спрашиваю, свободна ли она (это в Тоннеле-то) и по-видимому следует утвердительный ответ, поскольку последней сценой – мы обнимаемся, целуемся и в этот момент кто-то входит, принося яркий свет (что еще страннее – Туннель не проходной двор, да и комнаты его пускают только по разрешению и только настроенных дружелюбно – хотя причинить боль и убить в Тоннеле нельзя).

Вообще это очень, странно – но это явно происходило – Память преходящих не подводит. И в Туннеле память о вымысле не одно и тоже, что память о реальных событиях. Смешно, конечно, говорить о Тоннеле как о реальности, но как о данности приходится. Почему преходящие никогда не могут сойти с ума – это невозможно сделать, обладая абсолютной памятью, всегда здоровая перевесит.

Хотя – может ограничивая память, я решил сделать эксперимент – сойти с ума в Туннеле – но он же сам меня и вылечит, как лечит убийц и вообще маньяков.

2) Второй эпизод еще > странный. Скорее, это просто отрывки, обрывки памяти. Воспоминания о том, как я поднимаюсь в чём-то похожем на лифт – железная площадка, перемещающаяся в решетчатой клети по разным этажам. Со мной еще какое-то существо – пол определить сложно – да и оно не проронило не слова за время короткого путешествия. Вот я с ним попадаю на странный этаж странного здания с кривыми полами. Между полом лифта на этаже и полом помещения этажа – глубокая пропасть, и такие пропасти между всеми стенами помещения – как оно держится?

Все окрашено в темно-красный цвет. Помещение огромно – везде стеллажи с книгами, различными книгами. Книги валяются и на полу. Сплошная пыль. И пока ни души. Я прохожу далее.

Вижу несколько высохших трупов. После чего появляются какие-то странные монстры, состоящие из обрывков рваных тканей, но страшные по виду, что я бегу оттуда… Далее, видимо, приходится кого-то убивать, бросать. А может и нет.

Не знаю, как уж там насчет жестокости.

Здесь или в нулевике. В детстве я был сравнительно жесток. Помню как лет в пять-шесть я уничтожил несколько огромных южных улиток (на юге дело было) как рас без особой жалости. Хотя сейчас жалею.

Или однажды чуть было не утопил котенка (тоже в том возрасте). Правда, по-моему, топить я его особо не собирался – просто кинул в бочку, наполненную водой (чем-то он не понравился моей двоюродной сестре, кажется – в прочем в определенный период жизни я, наверно, мог легко кого-нибудь утопить, если она пожелала бы - слава Богу, что ей никогда этого было ни надо и уж тем более от меня, да и вообще она ко всем хорошо относится. Здесь уж точно я не прав и мои поступки далеки от кодекса преходящих – впрочем в нулевике-то судит другой судья – не Тоннель, а Бог, впрочем Туннель тоже его творение).

А лифты в Туннеле есть – по крайней мере, многие видят эти устройства лифтами – с их помощью, можно попадать в мир, в котором преходящий уже был или мысленные данные о котором были переданы от одного преходящего другому – то есть устройство, сличающее переданную мыслеинформацию с образом всех миров, хранящихся в нем и переправляющее преходящего в этот, требуемый мир…

 

Не исчезнет бред из сознанья,

Раз заполнить нечем его,

Все ужасные монстры – создания

Были созданы из ничего

Только в чем-то случайною мыслью…

По существу заданных мне вопросов могу пояснить следующее... (2003).