МИНУЩИЙ СВЕТ
Когда наступит послезавтра,
Пройдет, навеки сгинув страх
И сразу станет все понятно,
Что было в Бога всех словах…
Туннель - это куча непонятных имен и Ничего более. Несерьезно. Никогда не говорю правду.
Сок Ос, прех.
1. Цыгане.
Было сравнительно холодно. Как и должно быть мрачным серым утром. Полностью автоматическая радиостанция привычно проигрывала на весь мир одну и ту же мелодию - Когда наступит Послезавтра, выбрав ее из миллионов записей, хранившихся в ее базе. Седьмой сегмент корабля спал, а это значит спало все человечество – три тысячи сто двадцать семь человек. Точнее сознаний. Преходящих…
Ажэарри (Владимир Сирин) стоял у парапета набережной и кормил птиц. Он кидал в воду куски пирога с картофелем и наблюдал за борьбой чаек и уток. Утки, негодующе гогоча, стремились как можно быстрее подплыть к лакомому кусочку, опередив сотоварищей. А сверху на них пикировали чайки, вырывая еду прямо изо рта. Это помогало думать. Основных мысли правда было две и особенно за месяц не изменившиеся. Как найти Туннель? и Достигать ли Эрлонга?
- Не подскажешь бабушке сколько время? – прервала его размышления пожилая женщина. Сирин ответил, однако старуха не уходила, а начала его убеждать его в том, что за определенную сумму денег он может узнать свою судьбу и стать весьма и весьма счастливым.
«Цыганка, что ли» - подумал Сирин (на самом деле даже несколько более выразительно) и задумался о том, есть ли «прехи» среди цыган. По идее, наиболее подходящая для этого нация. Он старался не слушать прорицательницу, однако кое-что из того, что ему удалось через силу услышать очень даже понравилось. Цыганка сказала, что ему год назад было плохо. Это точно. Год назад ему было под семьдесят и он лежал под капельницей в больнице, в Ноябре и умирая, думал, что ему конец. В Туннель, ему принципиально не хотелось идти, да и к этому времени он уже и идти-то сам не смог бы. Не знаю, что повлияло на то, что он здесь, желание снова увидеть Петрозаводск или этот Элронг, будь он неладен. Но он все же здесь.
Еще его порадовало, что с точки зрения «пифии», он несчастлив в любви. Да, для человека, намеревающегося достичь Эрлонга, только любви и не хватало.
Неофициальный свод правил поведения преходящих. Предисловие 2. История Туннеля. Версия городов года – Ноябрь и Декабрь. 20979 от существования Городов года. Пункт 235. Эрлонга, по легенде, может достичь только тот, кто живет жизнью аскета или же наоборот, последнего грешника. Либо все, либо ничего. Живи и в мыслях свято, либо соверши все немыслимые грехи и тебе место там.
Сирин очнулся, дал старухе 20 рублей, изолировал ненужную уже часть памяти и пошел на работу. Перерыв кончался.
2. Змеи.
Перед тем как выйти в нулевой мир, Сирин спустился опять в города года. Даже не в сами города, а то он мог бы в который раз прельстится огнями этих мегаполисов удач и остаться там.
А в кафе на станции между Октябрем и Ноябрем. Поесть ему было просто необходимо. Кто же виноват, что в Туннеле есть просто невозможно, как и в принципе, любые физиологические процессы (кроме, пожалуй, секса, хотя сам Сирин не пробовал, не из-за Эрлонга, конечно, просто встретить кого-либо в Туннеле сложнее, чем найти иголку в стоге сена).
Разумеется, Лайз Дагрисс был здесь. Этот самый молодой, но и самый «начальственный» начальников станций (вечно в форме с семью стрелами на погонах и с ноутбуком, в котором движутся составы по линии Года), пожалуй, был единственным на памяти Сирина, кто не сменялся никогда, но и никогда (по мнению Сирина) не выходил из кафе. Ему всегда было на вид около двадцати пяти. Впрочем, Сирину на сей раз было столько же.
Он всегда завидовал «прехам» подземки. Их резерв времени был безграничен. Им было дано забвение, ощущение правильности действий, отсутствие боли. Это не были серые чиновники – имевшие черные белки глаз и не умевшие радоваться. Когда огни подземки гасли, подземщики получали резервный мир – вместо железной дороги они получали каждый мир по своему желанию – для отдыха – целую жизнь. Да еще вечную уверенность в необходимости своей жизни.
Как всегда он здесь единственный посетитель. Хозяйка кафе и по совместительству жена Дагрисса (ее он тоже вне кафе не видел), как всегда, поинтересовалась, не укусила ли меня, наконец, змея в нулевом мире (Откуда это пошло, он уже не помнил, видимо, это было нечто вроде дежурной шутки). Он отшутился, сказав, что его обычно кусают только в Туннеле.
Наверное, они говорили о чем-либо еще – но это единственное впечатление о городах Года в этой жизни, в нулевом мире всегда так – воспоминания блекнут и их почти нет, память здесь черно-белая, посеревшая фотобумага.
А змея действительно могла бы его укусить – он вышел из Туннеля и, конечно забыл (за сотни лет-то), что он до перехода находился в лесу. Хм, за грибами ходил. А Туннель нашел.
3. Переход.
«Точнее Тоннель нашел его. Или вместе нашли друг друга. Глупость какая, о чем я думаю. Еще три часа я ничего не буду помнить. Ассимиляция. Три четверти, как всегда, пропадет. Пока еще одна память сольется с другой… А уже вечер.
Сирин усмехнулся, и, вспомнив, что здесь Змея он сам, не больно укусил себя за руку и пошел Домой. Лишь через 3 часа поступила «старая» память и он понял, что шел в противоположную сторону. Он привычно удалил ненужную часть памяти и пошел обратно.
Преходящий = болезнь. Это сказал ему второй переходящий, которого когда-либо видел Сирин в нулевом мире. Он встретил его на Пересечении линий трамвая (* впрочем, это одна и та же линия Эрлонга, на в Петрозаводске она пересекает сама себя). Сирин поднимался по второй ступени и встретил еще одного «преха». Удивительно, обычно в нулевом мире встретить кого-либо из преходящих (в узком смысле этого слова) невозможно.
Разговор приблизительно был такой:
- Цейс,
- Сирин,
- Это твой нулевой мир?
- Обычно на такие вопросы не отвечают.
-
Дальше Сирин точно не помнил, кроме того, что: 1.1. Преходящий – болезнь. В нулевом мире, мире Начала она похожа на рак или сифилис, только не убивает тебя до конца. Слава Ему, что еще жизнь в нулевом мире – самый краткий миг, в который можно и не возвращаться, а умереть где-нибудь, в одном из городов года, а здесь – рассыпаться (….мимо проехал трамвай с рекламной надписью «Декапсулированная артемия»….), исчезнуть в одну преходящую вечность.
1.2. А всё из-за того, что ты не можешь поделится болью, она никуда не уходит, каналы закрыты. Ты перестал быть частью этого мира, и он отвергает тебя, как чужеродный орган.
2.0. И это хорошо, если это происходит тогда, когда ты знаешь, что ты Преходящий. Если нет – тогда тебе…. Не очень хорошо… Пожалуй…
3.0. И тогда приходит болезнь, изъедающая тело.
4.0. Но, главное, душу.
4.1. Больно… НЕТ.
5.0 Далее.
Обычно даже двое Преходящих в одном мире и времени это много. Сирин, правда, видел здесь даже двух (кроме него).
«Я не мог ее не узнать. Мы всегда узнаем друг друга. Да и в сущности все «прехи» друг друга как-то чуют.
Она выбирает миры, там где она уже есть. Так меньше ответственности (правда, это так я предполагаю, откуда мне знать, что думают другие, сам я считаю, что ответственности за свои действия где бы то ни было не станет не больше не меньше).
Она всегда выбирает имя, начинающееся на Т. И фамилию, где есть буквы «К» и «Л». В этом Тоннель ей благоприятствует или может судьба такая. В Октябре она была «Кали».
И еще у нее всегда темные теплые
глаза, почти сливающиеся со зрачком.
Знак Перехода. Это больше ритуал, чем необходимость. Два пальца, пересеченные третьим в виде буквы «А». Нет ничего нелепее показывать его девчонке на эскалаторе метро столицы. «Встреча на Пути», точнее «Доброжелательная встреча на Пути двух лиц, не являющихся врагами». А точнее, просто «Привет».
Всегда удивляло ее умение договариваться с Тоннелем в выборе места жительства. Всегда Большие города.
Ответ – тот же знак».
Через некоторое время.
Из диалога:
«- Я несколько раз умер ради тебя.
- Может быть, хотя, скорее всего, ради другой меня.
- Такого не бывает, преходящим всегда становится кто-то один из идентичных личностей.
- Тебя я видела другого. Совсем.
- Может, уйдем на время в Октябрь. Там теперь носят индикаторы веры, надежды и любви, все прекрасно и понятно.
- Не люблю Города Года. Мне и здесь хорошо. А этот твой «нулевик»?
- Обычно на такие вопросы не отвечают. Но… да».
Больше ничего интересного. Да и не видел Сирин ее здесь больше. Могут ли Преходящие любить? Нет, наверное, для этого они слишком устали, по крайней мере Сирин. Жить – привычка. Любить – сложнее.
Цейса он еще раз видел. «Цейс» – конструктор реальности. Он утверждает, что это он создал этот мир. (Ну да, Тоннель со всеми его чиновниками, Эрлонг, да и прочие, так и дали бы ему).
Есть, конечно люди, которые могут договорится с Тонеллем, и получить мир по своему образу и подобию. Так говорят.
Они стояли у входа в диспетчерскую. Старое разрушенное здание на станции Голиковка с проржавевшими рельсами первого трамвайного маршрута Петрозаводска. Но для них это здание было другим – на второй ступени это уже было довольно симпатичное здание из так популярного сегодня красного кирпича. Внутри пластик, из пластика же современные графики и схемы движения.
И автомат по продаже билетов. Цейс сказал тогда: «Возьму один для коллекции. У меня большая коллекция билетов». Он приложил указательный палец правой руки к сенсору автомата и получил билет с надписью «Эрлонг. 2079».
Потом они вышли на третью ступень и увидели пересечение трамвайных рельсов и… трамвай. Оранжево-фиолетовый, одноглазый, округлый сверху и остроконечный, ранящий внизу. И Цейс уехал. Удивительно, даже. Пожал руку Сирину, добежал до трамвая, сел и уехал. Может из-за билета, а скорее всего, он уже был старым «прехом». Сирин подивился этому обстоятельству.
Но люди, «прехи» были для него еще символами. Как Дагрисс или Цейс. Или…Он иог завидовать всем остальным. Но любить…
Именно тогда он вспомнил о том, кого любил Владимир до Перехода, Тоннеля.
А никого, наверно. До 20 лет он искал смысл жизни. Он его нашел в переплетении маршрутов трамваев, троллейбусов, автобусов Петрозаводска. Проезжая на старом избитом жизнью трамвае из центра в Соломенное (это была последняя линия, сохранившаяся в 10-е гг. и то, из-за того, что ее нельзя было ничем больше заменить). Однажды он нашел смысл жизни, но помнил его две-три секунды, а потом забыл.
Тогда, пожалуй,
…Где-то там, в помещении без окон и дверей живут Определяющая и Направляющий. Точнее "живут" термин не очень подходящий - они не дышат, не питаются, только иногда спят, когда их подопечный находится в глубоком сне. И скорее всего, им все равно, что один из них - мужчина, а другая - женщина. Хотя как знать. Они почти не имеют своей собственной памяти, их знания укладываются в сведения о мире и времени жизни человека, которого они "ведут". В данном случае - это рубеж XX и XXI веков. Поэтому их "рабочее место" больше всего похоже компьютер.
Хотя считается, что один из них отвечает за добро, направленное на их ведомого, а другой - за зло, скорее всего это не так. Они оба отвечают только за обстоятельства, нелепые случайности, являющиеся закономерностями, почти непреодолимые. (Определяющей и Направляющему известны наперед лишь наиболее лишь наиболее общие факты жизни ведомого, остальное же они наблюдают, так сказать, в реальном времени, плюс-минус два дня). Хотя "свобода воли" остается за их "подопечным", но это теоретически - чтобы преодолеть многие их Обстоятельств, нужно накопить силы примерно равные мощности атомного взрыва…
Тогда, пожалуй, проезжая на соломенском трамвае по улице Патриса Лумумбы, он и чувствовал любовь к девушке, которая жила где-то на этой улице. В этом было некоторая красота – вглядываться в окна, светящиеся в микрорайоне и угадывать окно ее квартиры (на самом деле он конечно же знал, где она живет, но размер памяти он научился контролировать уже до Перехода). Он знал тогда все в человеческих отношениях и знал, что все это напрасно. Никому развитие чувств не было нужно.
Ему просто нравились некоторые мысли – определенность надежды, необходимость веры в любовь.
Он не был виноват в этом – просто несколько человек, скорее всего независимо друг от друга не раз говорили ему, что ей Владимир нравится. Это – единственное условие, заставляющее Владимира всегда испытывать чувства, близкие к любви. Желание сохранить надежду. Это было безобидно.
Но у него было еще желание не разочароваться – гораздо сильнее, и значит желание проехать нужную остановку, забыть все вообще.
Тогда он выходил всегда на остановке «Зеленая Дорожка», в темени огней аэропорта и домов Громовского.
Там его нашел Тоннель. Да, нет, ложь, сам Владимир его нашел.
Все-таки «прехи» любят. Это ж надо все помнить за сотни лет. За три дня здесь.
Он ее увидит. Или Элронг. Эрлонг, что он все путает название Мира-управителя.
Там страшно. Семь секторов радуги-жизни, между которыми он не сможет проходить спокойно. Вечная тюрьма в одном-двух секторах. Невозможность смерти, даже по желанию. И черный сектор – секреты Тонелля, да нет, разве что-либо поймешь из узкоспециальной работы, да и как их применить. Еще трамваи – средство общения.
А как ее звали – сложно найти информацию в памяти – но он узнает. Какая-то родственница его сводного брата. Наверно все-таки нет уж.
Да, нет это любовь не «преха», а того, что в нем еще оставалось от «нулевика». Надежда?
11. Было сравнительно холодно.
Он бы не узнал ее в лицо. Глупая, вечная проблема Преходящих – помнить кого-нибудь в лицо. Часть болезни, уничтожающей память на лица. Это неразрешимо.
Да, Цейс сказал, что это он сконструировал этот мир. Ну, что ж, создатель смылся, что будет дальше неизвестно.
Я его помнил. Помнил примерно так - "он лежал в хосписе, умирал от рака (или какой-то другой болезни, неважно). Я крайне удивился этому и даже в некоторой степени упрекнул его за это. Я счел это издевательством, несерьезностью и крайним цинизмом. С моей точки зрения ему не следовало находится в месте, где умирали по- н а с т о я щ е м у. Он ответил мне: - Ты уже слишком стар и умирал слишком много раз. Я тоже ведь умираю по-настоящему. Они верят во что-то, хотя в жизнь после смерти. Я тоже, у меня есть несколько больше уверенности в ней. Возвращения для меня тоже нет. Да и как знать, может все это тоже иллюзии, Тоннель, Преходящие. Я учусь умирать, и не боюсь боли. Так честнее. Все мы когда-нибудь умрем навсегда." (Здесь можно возразить, но я не стал). Он остался и дошел до конечной стадии, хотя я этого и не видел. Там, в том здании, где согласно его желанию, не было ничего, кроме кровати и голых, ослепительно белых стен".
Видимо, после этого он и создал этот мир.
Необходимо написать все свое понимание этого мира на 7 страницах и послать в безвоздушное пространство.
Лет через тысяча паренек по имени Ирклен Риглен, пролетая на индивидуальном корабле «Дезда» из пункта отправления «Норген-Килх» в «Лизс» на планет Килх обнаружит его. Так как некоторые связи с Землей у планеты наблюдались, он сможет прочитать послание и понять, что смысла жизни найти невозможно. Он не станет сдавать письмо в музей или копировать, посылая вновь в космос. Он будет хранить его. И через 115 лет, когда он уже будет находится между статусом одного из самых высокопоставленных людей на планете и крупнейшего преступника в истории, он напишет на обратной стороне письма «Прости» и уничтожит себя – простым выстрелом из пистолета (уровень техники там в то время не отличался от уровня современного нам).
Это был единственный мир, где Сирин был не на Земле. Желто-оранжево-зеленая трава и фиолетовое небо. Огромный бугор, почти шестой палец напротив остальных на ладони.
Тоннель любит юмор. Или Бог.
Преходящие обычно глубоко верующие люди. Все абстрактно, Бог конкретен. Но это не Тоннель, не создатель Тоннеля, а последний «прех» перед концом мира, Смертьпереходом. Он и создал все и был всем. Его кровь и мысли – в основе системы. Ажэарри верил, Сирин – нет.
А никак. Сирин не смог. Абстрактные символы. А люди, материя – ей часть памяти и забыть.
16.
Сирин Владимир Николаевич, (род. 13 октября 2001 г. – 14 мая 2078), Петрозаводск, Карело-Финская демократическая республика – Петрозаводск, Карельская АССР, Союз Советских Социалистических Республик. Закончил русскую школу г. Петрозаводска. Участник революции «крыс» 2019 г. - крыса «31», участник операции по захвату телерадиоцентра и министерства информации. С 2019 по 2030 гг. консультант по информационным технологиям Министерства открытой информации. Окончил университет Петрозаводска по специальности «технология управления» в 2026 г. В 2033 гг. закончил Петрозаводскую духовную семинарию. С 2033 г. священник православной церкви. В 2044 – 2045 гг. участвовал в вооруженных действиях против Северо-Западного альянса. 2045-2056 гг. священник при домовой церкви горисполкома. С 2056 г. на покое. Потомки живут в Петрозаводске.
17. Отвлекатели.
Они есть. Но никто не может узнать их настоящий внешний вид. Они отвлекают нас от наших мыслей - плохих и хороших. Иногда это хорошо - они выводят из ступора. Но обычно человек, вокруг которого летают отвлекатели, мелькают, мерцают, отвлекают, не сможет создать ничего нового, красивого. Есть люди с иммунитетом к ним. Это гении. Я не из их числа. Меня окружают стаи отвлекателей, роятся, как мухи над трупом. Скоро я не смогу бороться с ними. И стану одним из них - Отвлекателем... Видимо уже...
18. Билетики.
«У меня скопилось уже сотня «счастливых» талончиков. Каждый раз, когда я еду на транспортном средстве (как выражаются поляки, у них на талончиках так и написано, причем по-русски: «Сразу после входа в средство передвижения компостировать билет») мне выдают билетик с равным количеством цифр справа и слева. Поделится счастьем с кем-нибудь, что ли?
Я верю, что в жизни все очень просто.
Пусть Поиск будет вечным, а Путь далеким вектор движения сохранится. По крайней мере, мне, Неразрешенность нерешаемость, ближе. Жизнь и так слишком проста, чтобы давать повод к упрощению. Никогда не буду демонстрировать то, что мне нужно, буду исходить от обратного в осуществлении желаний. А то все до такой степени Ясно и Просто, что жить невозможно. Запутать навсегда ее, как Мебиус-вектор, путь перехлестнется, > >станет вечной».
Цейс
19. Страшнее.
«Страшнее всего посещать сайты людей, которых уже нет в этом мире. А сайт -живет своей жизнью. Или бороться с тем, чего не существует. Когда начинаешьсним бороться, оно оживает, становится реальным. Ты побеждаешь его, егореальное проявление. Оно исчезает. И тогда ты снова начинаешь с ним борьбу. И т.д. Самое страшное - это нереальные, неосуществимые мечты, с ними бороться невозможно, так как и так знаешь, что их не осуществить. Призраки, те вообще непобедимы. Или вымышленные существа. Все, что ни придумает человек, становится реальным где-то Там. Для этого люди и по-видимому существуют с их воображением (больше не могу найти смыла для их существования).» Ажэарри.
20. Уважаемые представители местной администрации. Просьба разъяснить вопрос: «В чем заключается смысл жизни?».
21. Сер.йный н.мер 2.9275…976-ПРАВ.. На..ено.ание и.д..ия: «Чел.век». Наз.ачение. Далее ржавчина.
22. Дорога.
Не люблю, когда мной играют
Человек, Судьба или Бог,
Сам дорогу себе выбираю,
Среди сотен других дорог,
Сам по ней я иду понемногу,
Не дано меня сбить с пути
Человеку, Судьбе или Богу.
Все равно продолжаю идти.
23. я как мертвый философ, уставший от грязи?
Он был, я помню, ветром, стих,
И от чего не помню, но устав,
Оставил где-то там, среди живых,
Лишь только слова три, что "был не прав".
24. Секретно.
Значит ничего не было и нет. Да я и не верю в безнадежность.
25. Пожалуй наиболее критический взгляд у голубей к воробьям. Когда кормишь птиц, воробьи, быстрые и мобильные (мобильный городской воробей!) перехватывают у голубей корм. И всё, что голуби о них думают, можно услышать из их зобов. А полевые воробьи не умеют лущить семечку (в городе это большой минус - здесь явное преимущество у городских).
26. Музыка.
Сирин медленно брел по улицам города. В сумерках, его любимых, угадывались черты людей. Вечер приобрел пришибленное выражение усталости рабочего дня. В голове рождались мелодии сумерек. Желтый свет фонарей медленно кружил в воздухе, превращаясь в светящихся насекомых. Он просто шел, и ничего более. Он преходящий.
27. Исход. Исхода нет.
Он пришел к диспетчерской, дождался трамвая и пропустил его. Но это не значит, что он не уехал. Он и раньше часто задумывался и пропускал нужный трамвай, а то несколько.
Хотя как знать, он и по сей час
стоит у пересечения линий и ждет трамвая. Любой ему подходит. Но придет ли
трамвай – с яблочным светом внутри, с надписью «Эрлонг»
на маршрутоуказателе, бесшумный и надежный, как
смерть и как жизнь, придет? Сравнительно было холодно.