Баллада о родном городеСемнадцатый год. На глухой полустанок, Затерянный в пуще карельской лесной, Из Петрограда пришла телеграмма: "Взят Зимний. Народ победил трудовой!". Как волны крутые морского прибоя Смывают со скал пыль минувших веков, Прошла революция вешней грозою, Смывая всю нечисть с родных берегов. Но словно удава огромного кольца, Свилась вкруг республики белая рать, И уходили на фронт комсомольцы Родную советскую власть защищать. И небо заполнили грохот и скрежет От края до края Отчизны моей. Солунинцы первыми землю Сегежи Полили горячею кровью своей. Высокая честь и нелёгкая доля Им были даны: за советскую власть, За счастье народа, за землю и волю Встать грудью своей и безвременно пасть. Врагов сокрушив всех мастей и расцветок, На подвиг иной наш народ был готов. И в холод, и в голод на штурм пятилеток Пошли комсомольцы тридцатых годов. Глухой полустанок разбужен был ими, И жизнь молодая забила ключом, И встал комбинат над волнами седыми, Раздвинув леса богатырским плечом. И радостно сердце строителей пело, И руки просили большого труда: Но грозной лавиной война налетела, Над Родиной нашей нависла беда. Пожарищ удушливых дымные кольца Застлали просторы полей и лесов. И вновь уходили на фронт комсомольцы Сороковых огнемётных годов. Три года бои под Масельгской гремели, Три долгие года враг рядом стоял. Над нашей Сегежею бомбы свистели, И город три года не спал. Ковалось оружье в цехах комбината, И шли партизаны во вражеский тыл. Жил город суровою жизнью солдата, Он выстоял в бурю, и он победил. Нам их не забыть эти грозные годы, Утраты и жертвы вовек не забыть. И подвиг Отчизны, и славу народа История бережно будет хранить. Прошло лихолетье, умолкли сраженья, И даль перед нами светла и ясна. Солнечным светом и вешним цветеньем От края до края залита страна. Дымов заводских снова мирные кольца Над небом плывут молодых городов. Повсюду опять впереди комсомольцы Послевоенных нелёгких годов. И над Выгозером бурным, безбрежным Вновь голоса молодые звенят. И встала во весь рост Большая Сегежа, И тянется в небо родной комбинат. В моей судьбеСегежа - город мой родной! Родился ты в суровом сорок третьем, В военной круговерти, в лихолетье, В той полосе - прифронтовой. Нам головы и крыши серебрят Опять снега, как той зимой далёкой: Года идут шеренгою широкой, Тебе давно уже за шестьдесят. Весной снег смоет талая вода - Ты посвежеешь и зазеленеешь, Из года в год ты только молодеешь: Снег с головы моей не стает никогда. Как много значишь ты в моей судьбе! Мы рядом шли в работе и в сраженьях, И жизнь моя - истории мгновенье - Вся без остатка отдана тебе. Песня о солунинцахВ глубоких сугробах леса вековые Былины о древних героях поют: Не слышат в февральской ночи часовые, Как белые цепи к отряду ползут. Ползут, озираясь вокруг воровато, Глухой полустанок кольцом окружив: В неравном бою до последней гранаты Бойцы защищали свои рубежи. Высокая честь и нелёгкая доля Им были даны: за советскую власть, За счастье народа, за землю и волю Встать грудью своей и безвременно пасть. Их подвиг прославлен в легендах народных, Их дело живёт в наших славных делах, Как памятник жертвам борьбы благородной Мы город воздвигли в карельских лесах. Лишь сосны в саду городском вековые Стоят, словно павших покой берегут, Бессменно застыв на посту часовые, И песню о подвиге тихо поют. Наша силаГудит, шумит родной завод, Гудок летит под облаками, Он в цехи властно нас зовёт Встать за машиной, за станками. Заглянешь в цех - он как живой, Кругом движенье раздаётся, И будешь чувствовать собой, Как пульс завода рядом бьётся. В движеньи ты найдёшь покой, На месте нет успокоенья. У нас с тобой закон такой, Что сила наша вся в движеньи. Мой городМой город вновь передо мною Лежит, увенчанный холмом. В отлучке мало был, не скрою, Но соскучился о нём. Знакомый контур комбината Сквозь дым, нависший над водой, Прекрасен он в лучах заката, Как будто парень молодой. Люблю я сад, нешумный, строгий, И улицу, и площадь ту, Где я мальчишкой босоногим Гонял в футбол, играл в лапту. Он дорог мне воспоминаньем О детстве радостном моём. Я горд, что в пятилетнем плане Упоминается о нём. Любуюсь я его огнями В тиши вечерней и горжусь, Что вместе с верными друзьями Я здесь живу и здесь тружусь. Перед ночной сменой.Выйдем мы вечернею порою Посидеть на берегу вдвоём Под высокой стройною сосною, Помечтать о будущем своём. Или просто слушать молча долго, Как о чём-то волны говорят, Как вдали рокочет без умолку, Шумно дышит дымом комбинат. Оба мы - одна его частица, И одною жизнью с ним живём. Радость нам - в его цехах трудиться, Славить Родину своим трудом. Гаснет пламя зорьки золотистой, И прохладный веет ветерок: Нас зовёт к машинам вновь трудиться Заводской полуночный гудок. Старший сеточникСтаршему сеточнику
|
Владимирская улицаМного улиц в Сегеже, но всё же Ни одна не сравнится с ней. Эта улица всех нам дороже, Всех красивее и родней. По камню нами сложена, Умыта и ухожена, Владимирская улица, Родная сторона. А когда с комсомольской путёвкою Мы приехали, помнишь, сюда: Лес нахмурился тёмной бровкою И в болоте застыла вода. По камню нами сложена, Умыта и ухожена, Владимирская улица, Родная сторона. И февральские злые метели, И недельные с ветром дожди - Всё владимирцы одолели, Шли владимирцы впереди. По камню нами сложена, Умыта и ухожена, Владимирская улица, Родная сторона. Зори Севера в окнах плавятся, Светят зорям улыбки в ответ. Наша улица - раскрасавица, Лучше улиц в Сегеже нет. По камню нами сложена, Умыта и ухожена, Владимирская улица, Родная сторона. У Брестских стенУ стен пробитых, как живой, Стоит гранитный часовой, Готовый к бою, как и тот, Что здесь стоял в суровый год. И он одним из первых в бой Пошёл за честь страны родной. Был бой тяжёл, а враг силён, Но твёрд, как камень, гарнизон: Прошло с тех пор немало лет, У Брестских стен, как страж побед, С поднятой гордо головой Стоит гранитный часовой. СоловейОгонь утих. Ещё стонала Врагом избитая земля, Как будто к нам она взывала, О мести праведной моля. Повсюду рваные воронки, И горизонт недальний пуст: Лишь зеленеет веткой тонкой Случайно уцелевший куст. Над ним, прошедшая метелью, Как будто сжалилась война: И соловьиной нежной трелью Вдруг зазвенела тишина! Так необычно слышать было На поле боя соловья. Душа солдатская заныла, И грусть, и радость затая. Молчали мы, стесня дыханье, Родные звуки уловив, Он пел, как будто в час свиданья, О светлой жизни и любви! Над полем битвы песней рея, Бодрил он воинов сердца: Вдруг залп фашистской батареи Внезапно оборвал певца! Смёл кустик, будто бы былинку, Дохнув палящею струёй: И долго серая пушинка Ещё парила над землёй. Как будто самое святое Враг в нашем сердце оскорбил: Бой, взвесив облако седое, От взора запад заслонил. Звучала песня та в Берлине, Пройдя путь с нами до конца. Я берегу её доныне, Как память славного певца. В ожиданииНа полке жёсткого вагона Метался раненый всю ночь. Сестра шептала, внемля стонам, - Усни, родной: - Сестра, невмочь! Невмочь, когда в груди стесненье, И рана нестерпимо жжёт: Во взоре тусклом - нетерпенье, Как будто он кого-то ждёт, В окошко глядя напряжённо: Разбрызган золотистый свет По нивам и холмам сожжённым, Ну, вот и наступил рассвет. Вдали от родины ужасно В тоске и муке умирать, Пусть хоть на миг желал он страстно Родную землю увидать! И вот, когда в полях берёзы Мелькнули русские вдали, В глазах его сверкнули слёзы, И на подушку потекли. Сказал, волненье не тая: - Земля родная, ты ли это? Я думал, не дождусь тебя! С каким-то чувством облегченья Свободно, радостно вздохнул, И первый раз со дня раненья Спокойно наш солдат уснул: МасельгскаяСверкает озеро свинцовым блеском, В сетях колючей проволоки тропа, По берегам, под сенью перелеска, Белеют камни, словно черепа. И башня с развороченною грудью - Боёв минувших памятник - стоит: Здесь три зимы гремел огонь орудий, Дробя кирпич, стирая в пыль гранит. Пожарищ отблески нам лица освещали, Враг городу и нам готовил плен. "Назад ни шагу!" - клятву здесь мы дали, И насмерть встали у масельгских стен. ... Давно умолк могучий гром сражений, И день за днём чредой идут года. Мой край лесной вступил в пору цветенья, И залечили раны города. Да над землёй, свободной, обновлённой, Гудки с зарёй трубят победный клич: А здесь, как будто кровью обагрённый, Алеет в травах молодых кирпич. И тишина: Края воронок рваных Так зарастают медленно травой, Как заживают в нашем сердце раны - Печать поры минувшей грозовой. У старого дотаНа склоне сопки каменистой Сирень пушистая цветёт, А под её кустом ветвистым Таится мёртвой глыбой дот. Как опустевшие глазницы, Уставив неподвижный взгляд, Когда-то грозные, бойницы На нашу сторону глядят. Пролом вверху, как пасть, зияет, Скрутилась сталь в сплетенья вен: Он и сейчас нас поражает Необычайной мощью стен. У амбразуры, сбросив краску В прах перетёртого песка, Лежит заржавленная каска С дырою рваной у виска. Не они ли первым за отчизну Метнул сюда огонь гранат? И не ценой его ли жизни Был этот дот бетонный взят? Он здесь, солдат, под этой сенью, Он на посту своём всегда, Чтобы ни веточки сирени Не сбила пуля никогда!.. Незримо с намиКазалось, быть не может хуже, Чем отступления пути. Но вот кольцо - всё туже, туже, Уже ни выйти, ни войти! Враг рядом, под соседней елью, И слышен крик: "Сдавайся, рус!", Пусть сердце сжалось под шинелью, Но мысли не было "сдаюсь"! Не вышел он из окруженья, Никто не слышал сметный стон. В неравном пал солдат сраженьи, Последний выпустив патрон. Солдат остался в приграничье Непогребённый до сих пор. Над ним с холодным безразличьем Шумит тоскливо тёмный бор. И пред собою будем честны: Спустя полвека, не известны Ни имя, ни фамилия его: Но не было б Победы в сорок пятом, Не отмечать нам светлой даты Без многих, в сорок первом павших, Таких же, без вести пропавших. Стоял он насмерть жизни ради, Но с той поры из года в год Незримо с нами на параде Средь победителей идёт! Навек солдатыВсё старше памятные даты, Всё больше груз прошедших лет, Для нас теперь навеки святы, И временем они не смяты - Не гаснет их далёкий свет: А нам с тобою, ветеранам, Судьбой долго жить дано, Пускай болезни нас и раны Списали из полков давно. Давным-давно с учёта сняты В военкоматах, друг, с тобой, Но всё же мы - навек солдаты, Так нам назначено судьбой! |