Карелия туристская (журнал). Декабрь 2007


ВЛАДИМИР ФОМИН: «ГЕНИЙ НИЩИМ БЫТЬ НЕ ДОЛЖЕН!»
Снежана Слепкова



Рефлексирующий, неустроенный, потрясший своим талантом при жизни узкий круг ценителей, но не признанный толпой – таков изрядно затертый, но устойчивый, образ гениального художника. Этого гения вознесут, конечно. Его произведения будут приобретать на аукционах за бешеные деньги. Но потом, попозже, когда-нибудь после смерти творца …

Модильяни, Ван Гог, какой-нибудь невероятный наш Зверев – все жили трудно, умерли рано или трагически, настоящей славы своей не застали.

Петрозаводского художника Владимира Фомина такой расклад категорически не устраивает. Во-первых, никаких рефлексий. В том, что он гений, Фомин в принципе не сомневается.

Во-вторых, славу (желательно – всемирную) и богатство (чем раньше, тем лучше) Фомин считает необходимым иметь еще при жизни.

СЛАВА И БОГАТСТВО? ЖЕЛАТЕЛЬНО ПРИ ЖИЗНИ!

По Фомину один из главнейших признаков гениальности – умение продать свой талант:

- О том, что настоящий художник должен быть при жизни непризнанным и нищим - мнение обывателя. Все, кто остался в истории, заслужили известность при жизни, добрая половина гениев, если не больше, не страдали от бедности: Пикассо, Дали, Моне, Ренуар, Серов, Суриков, Репин и иже с ними были людьми обеспеченными. Если людям хочется вспоминать об убогих и сирых гениях, то это в силу невежества и тяги приписать хоть в чем-то ущербность не таким, как они, поскольку после смерти между одними и другими - пропасть. Вряд ли Пушкин страдал как Вася Пупкин.

Приближая к себе посредственность лишь умножаешь воздух зависти и ненависти вокруг себя, которым действительно трудно дышать при жизни. У Б.Гребенщикова все сказано: "Бог у тебя отец, Родина - мать, приличная семья - с них нечего взять".

Леонардо, между прочим, неплохо устроился. Его содержали короли, он мог себе позволить не беспокоиться о хлебе насущном, - говорит Фомин, - И, кстати, не всегда был педантично честен с заказчиками: деньги брал, а с выполнением работ тянул годами. Тем не менее, благополучная жизнь не помешала ему стать величайшим в истории человечества художником. Фомин (чей стиль, сочетающий лубок, примитивизм, абстракцию, сюр, авангард и Бог еще знает что, уже навеял критикам сравнение с «неблагополучными» Филоновым и Кандинским) изысканно одет, ухожен, уверен в себе.

В его жизни какое-то время были, конечно, безальтернативные мойва с овсянкой на ужин, но сейчас они вспоминаются без ностальгии, скорее как недоразумение. Кто гениален, трудолюбив и знает, чего хочет, тот будет и богат, и знаменит, считает Фомин. И его собственная биография тому подтверждение.

Достаточно бегло заглянуть в справочную литературу, где он: «значится среди 100 лучших художников Международного банка данных современного искусства», «получил известность благодаря 27 персональным выставкам, 50 мультимедиа дискам и Интернет-сайтам, сотням публикаций в иностранной и российской прессе», «герой телевизионных фильмов, снятых в России, Финляндии, Германии, Швеции, Норвегии», «автор иллюстраций к: энциклопедии «Мифология мира», вышедшей в издательстве Лондона в 2004 году, к последнему изданию финно-угорского эпоса «Калевала» на финском и русском языках 2006 года», «первым из русских художников выставился во многих музеях и галереях Скандинавии и США», «автор серий «Калевала», «Пер Гюнт. Генрик Ибсен», которые объявлены достоянием финского и норвежского народов»…

И это лишь малая часть достижений сорокачетырехлетнего художника.

ГЕНИАЛЬНЫЙ РАСЧЕТ

А все потому, считает Фомин, что он рассчитал свою жизнь очень давно, когда жил и учился в родном Томске. Причем рассчитал вопреки представлениям родителей-инженеров о достойном жизненном пути советского человека:

- Я уже в десять лет зал, что не буду ходить по одной дороге «дом-работа» всю жизнь, как это было с моими родителями, - утверждает он.

И действительно, Фомин вообще не работал в старорежимном советском понимании этого слова:

- Пикассо тоже нигде не работал. Он только картины писал. И этим жил. Если я не буду зарабатывать своим творчеством, если моя работа будет искусством для искусства, то мне придется халтурить ради денег, чтоб не сдохнуть с голоду! Такое я мог позволить себе в ранней молодости, когда после окончания Красносельского художественного ювелирного училища жил в Томске. Я устраивался в какой-нибудь кооператив художником-декоратором, или приходил на предприятие и предлагал свои услуги. Оформители всегда были нужны. Таким образом, я работал несколько месяцев, что-то зарабатывал, потом увольнялся и уезжал путешествовать. Объехал всю Среднюю полосу, Сибирь, Север, подолгу жил в Питере, Москве… Приезжал в какой-нибудь Ярославль, снимал квартирку у бабули и жил месяцами. Ходил по музеям, учился иконописи в церквях, изучал архитектуру, знакомился с художниками. Возвращался домой, когда деньги заканчивались, и все по-новой. Но, понимаете, работать на то, чтоб только хватало на жизнь – это меня не устраивает. Оформительсткие стенды в какой-нибудь поликлинике рано или поздно снимут со стены и выкинут, панно во время ремонта обдирут. Через 10 лет они будут никому не нужны! Получается, что я тупо отработал бы за кусок хлеба. У нас в Томске был такой художник – Завьялов, довольно знаменитый. У него была мастерская, он считался признанным мастером. Так вот его работы по разнарядке должен был закупать Томский шарикоподшипниковый завод. Их закупали в приказном порядке, складировали на заднем дворе. А потом сжигали. По каким-то причинам ни подарить, ни продать завод эти картины не мог. А я стремлюсь, чтоб мои работы не только покупались, но чтоб ими дорожили. Я работаю на вечность. На Западе люди хорошо понимают, что такое искусство. Ведь за мои картины они отдают самое дорогое, что у них есть – свои деньги. И можете быть уверены, купив мою картину, они ее не сожгут!

Здесь надо заметить, что тот, кто хоть раз бывал на выставке Фомина, вряд ли способен представить, что это в принципе возможно.

Владимир Фомин - это такая машина по производству произведений искусства. Получив заказ на цикл работ, подписавшись на участие в выставке, он может годами работать как каторжник по 15-17 часов в сутки. Работать, не дожидаясь «потного вала вдохновения», через «не могу»:

- Сейчас я пишу картины для выставки, которая у меня будет через год и я не успею написать необходимое количество работ, даже если будет получаться по картине в месяц. А иногда на воплощение замысла уходит и три месяца. Так что времени ни на что другое у меня просто нет, - признается Фомин, - Кроме того, организация выставок в музеях и галереях за границей - предприятие высокозатратное, требует немалых расходов на поездки, проживание, перевозку, страховку картин и прочее. Приходится сталкиваться не только с людьми, которые оказывают порой неоценимую помощь, но и с алчными посредниками, готовыми раздеть "до нитки".

На мои выставки ходят по пятьсот человек на открытие. И если на этой выставке купят одну мою картину – я провалился, я в убытке. Два года, которые я только писал и ничего не зарабатывал – насмарку! Поэтому нужно писать так, чтобы купили все. Вот это гениальность и есть.

Я не знаю ни одного художника, который состоялся бы сам по себе. За спиной каждой личности всегда стоит один, два, три человека, поддерживающих его не раз от раза, а до самого пика славы.

Сальвадор Дали, например, многим обязан двум американским миллионерам. Я видел построенный на их деньги в г. Санкт-Петербурге в США музей великого сюрреалиста, с дирекцией которого, кстати, благодаря издательству "Скандинавия", выпустившему открытку с моей работой "Подарок Дали" состоялась незабываемая встреча. Сам издатель Михаил Скрипкин в 2006г. был одним из спонсоров моей персональной выставки в музее г. Орландо и присутствовал на ее открытии. Он также являлся главным устроителем второй моей выставки 2007г. в Русском Центре науки и культуры при Посольстве России в Финляндии, проходившей одновременно с презентацией в г.Хельсинки уже ставшей знаменитой книги "Калевала". Я знаю этого интересного, оригинального человека с 1993г. и мы давно успешно сотрудничаем.

Большинство моих творческих проектов состоялось при поддержке финского бизнесмена Матти Вехвиляйнена.

Свои работы Фомин выставляет и продает в основном за границей. Около семисот его работ приобрели Национальные Музеи Скандинавских стран и России, также они находятся в коллекциях художественных галерей и музеев искусств России, США, Финляндии, Германии, Франции, Швеции, Норвегии и во многих частных коллекциях мира.

Работать в расчете на «заграницу» - это тоже часть продуманного художником плана:

- На Западе выставляться, конечно, очень дорого. Но дело того стоит. Ведь институт искусств в Европе и Америке, не в пример нашему, развит очень давно. Там очень много частных культурных заведений. Супербогатые люди содержат галереи, музеи, вкладывают деньги в их развитие, в продвижение культуры. К тому же организовывать выставки там гораздо надежнее – есть гарантия, что твои работы не потеряют при перевозке, не украдут, не испортят, что в России - обычная практика.

А вот мастерская гениальному Фомину не нужна:

- Зачем? Это же настоящая обуза! Плати за аренду, за свет, занимайся обустройством… А если не дай Бог рядом окажутся мастерские других художников, то с ними придется общаться. На это требуется время, которого у меня нет! Потом туда же ходить надо каждый день. А так я встал в восемь утра, кофе выпил – и за работу!

За одну неделю в декабре Фомин успел побывать на презентации оформленного его работами CD-ROM "Путешествие в Калевалу" (музыкально-литературного альбома на музыку Е.Шорохова с текстом А.Мишина), открыть в Развлекательном Центре Сарки-Салми одиннадцатую по счету персональную выставку в Финляндии, провести ряд творческих встреч с поклонниками творчества художника.

Неудивительно, что во время торжественного приема у Консула Финляндии в СПБ по случаю 90-й годовщины независимости Суоми в свой адрес он услышал от финского консула в Петрозаводске Паулы Сиркия: " Мы о Вас давно наслышаны и думали, что вы очень старый, а вы такой молодой".