Серия Владимира Фомина "Девы, дамы, мадонны" многоисторична. В мировом контексте женских образов прошлого и настоящего она прочитывается традиционно. Вслед за ставшими уже символами искусства - античной Венерой, Джокондой Леонардо Да Винчи, балеринами Де Га, гогеновскими таитянками, мадоннами Революции Петрова-Водкина … появились авангардно-лубковые красавицы Фомина. За каждым таким образом - зрелость мастера, угадавшего в своей неповторимой манере портрет Вечности, которой служит Художник. За каждым произведением тянется шлейф художественных, литературных, музыкальных посвящений Ее Величеству Женщине….

Обращение к женским образам в творчестве В.Фомина - закономерный путь к возвышенному. Вслед за русским критиком В.Г. Белинским художник мог бы повторить:

"Поприще женщины - возбуждать в мужчине энергию души, пыл благородных страстей, поддерживать чуство долга и стремление к высокому и великому - вот её назначение, и оно велико и священно".

Фомину принадлежит фраза: "Ты рождаешься с Моной Лизой и умираешь с ней". Само творчество идеально по сравнению с жизнью и любой гений в искусстве навязывает свои идеалы миру. Но идеал земной женщины, каким его сотворяет в своей душе мужчина и идеал Женщины, каким его видит Художник - не одно и тоже. Последнее - не образ, затмевающий все остальные, это образ в образе. Еще образ и еще… В конечном итоге, идеал Моны Лизы - всего лишь творчество, без которого нет Художника, эстетические принципы, пророчество в искусстве.

Серии "Девы, Дамы, Мадонны" ("Д. Д. М.") предшествовала серия "Подарки", посвященная жене художника и гениям творчества. Портреты жены в живописи и графике, ставшие "подарками" ей, по-сути, явились первыми аллегорическими опытами Фомина на тему "о женском в искусстве".

Одна из таких работ - "Желтая роза" навеяна леонардовским портретом Монны Лизы. В "Желтой розе" фантазия художника далеко простирается за рамки учения о совершенных пропорциях, провозглашенного деятелями искусства эпохи Возрождения верностью натуре. В этом портрете все - от "подмены" образов и деталей до расположения объектов на полотне - создано на ассоциативном уровне. Вместо запоминающейся улыбки Джоконды (вообще лица женщины) рождается миф о ней. Возникает "чистый" символ женских качеств - нежности, непостоянства, хрупкости, трогательности, красоты… "Желтая роза" - портрет жены художника прочитывается как синтезированный Идеал, виртуальный мир Женщины.

В контексте мировой культуры следует рассматривать и другие работы из серий "Подарки" и "Графика", посвященные жене художника, и давшие начало серии "Девы, Дамы, Мадонны".

Так, картина "Кенгуру. Утро девушки" написана под впечатлением стихотворения Н.Гумилева с одноименным названием. Работа "Ваши мысли как цветущая клумба" первоначально была задумана в графическом варианте. Позже она получила новое осмысление в живописи и вошла в серию "Д. Д. М.". Автор трактует ее с помощью разных источников, среди которых, например, "Кама Сутра".

По мнению В. Фомина, мысль, заложенная в работе "Ваши мысли как цветущая клумба" сродни древне - индийскому изречению: "Нет места, нет случая, нет пожелавшего - тогда и чиста женщина. Пусть достанется ей сам бог любви - она пожелает другого мужчину".

Художник уверен: "Такова природа всех женщин. Впрочем, нарушение любовных клятв вещь ненаказуемая. Господь Бог сделал две ошибки, когда создал женщину и золото, но они обогащают жизнь. Поистине, чего хочет женщина, того хочет Бог. Взять, например, Сальвадора Дали. Его высказывание о своей жене: "Если бы я не встретил Галу, я кончил бы свой век в конуре, в отрепьях, изъеденных вшами… Юродивый? Провидец?". Это вообще о женской интуиции и природной учёности. А значит, о моей жене Светлане.

Женская тема - бесконечно богатый материал, так как у женщин есть необыкновенная способность порождать иллюзии, быть не такими, каковы они на самом деле. Женщины учёны от природы. Одним словом, женщина - это природа. А природа как фокусник, за ней нужен глаз да глаз. В серии "Девы, Дамы, Мадонны" мне нравится одно обстоятельство. Ее можно писать всю жизнь, всю жизнь к ней возвращаться".

Символично, что серия "Д. Д. М" "открывается" двумя эстетически "не равными" картинами: "Королева" и "Портрет одной дамы".

"Королева" - любовно созданный образ жены с реальными чертами лица, но в то же время с экстравагантно-сюрреалистическими элементами. Художник словно вызывает из прошлого фантастические "призраки" нимф, русалок - корона из ракови ны на голове, рыба вместо груди, сердце в виде рыбьего глаза…Но оказывается, морская тема неразрывно связана с личностью героини. Астрально - с созвездием Рыб, реально - с событиями ее жизни. С точки зрения ее мировоззрения ключом к разгадке "Королевы" является сказанное о таких людях: "Рыбы не строят храмов".

Однажды аргентинский художник Итало Грасси (Прим.: см. - американскую энциклопедию искусств) подарил жене Фомина портрет женщины, имеющей "третий глаз". С ним она и воспроизведена на портрете Фомина. "Рыбий глаз" означает мир интуиции, дар видеть сердцем и душой. Лицо - из незабудок, любимых цветов жены. И конечно, желтые розы (доминирующий цвет ее характера) стали естественным фоном для всего, что вошло в портрет "Королева".

Вторая работа - "Портрет одной дамы", наоборот, скорее вызывает ассоциации с неким фарсом поводу "женского" в искусстве. Фантасмогорическое изображение женщины с головой в виде танка и хвостом кошки.

С одной стороны, это оригинальная иллюстрация мысли Сенеки: "Золото пробуют огнем, женщину - золотом, а мужчин - женщиной". Портрет той, кто является орудием в руках Бога для испытания сильной половины человечества.

С другой стороны, это продолжение сатирического следа, оставленного в искусстве древними греками и римлянами с их сатирами и вакханками, Босхом и Брейгелем - с их монстрами, Дали и Пикассо - с их условно безобразными, уродливыми формами эталонов женской красоты…

Такой портрет Дамы, под которой также подразумевается жена художника (на что указывают желтые розы, рыбы и другие знаковые детали картины) абсолютно в стиле лубковиста, творчеству которого изначально присуща парадоксальность и оптимистичность. Безусловно, картину сопровождает эффект карнавальности, которым мастерски владел, например, Миро, чьи персонажи напоминают участников буффонад.

Можно с полным правом утверждать, что серия "Д. Д. М." корнями уходит в этнографическую, языческую, библейскую тематику предыдущих циклов и серий Фомина: "Графика"; "Лубок"; "Калевала"; "Пер Гюнт"; "Языческая"…

Эхом ворвались в новую серию "Д.Д.М." многие женоподобные существа, будь то ведьмы из "Пера Гюнта" или прародительница мира - Ильматар из "Калевалы", наделенные уже чертами лица не жены их создателя, а самого художника.

Его работы с Девами, птицами и животными есть своеобразная трансформация историй о сотворении мира и вести о человеческой гибели, взятых из "Калевалы". Только в "Д. Д. М." художник позволил себе абстрагироваться от конкретного произведения, сделать акценты на "перекличке" одних женских образов с иными, сотворить их многоликими.

Буквально хоровод образов последовал на тему: "женщина и птица" (излюбленной темы великих испанцев Миро и Пикассо).

"Дева с уткой", написанная по мотивам первой руны "Калевалы", в которой утка свивает гнездо на колене девы Ильматар, наиболее близка по смыслу к первоисточнику. Но в картине, в отличие от "калевальских", отчетливо различима пластика пикассовских женщин. Метаморфоза Девы Ильматар, парящей в открытом пространстве, достигается уходом от моментов изрезанности, угловатости, использованием максимально текучих, округлых, вязких форм. Создается иллюзия особого восприятия: линия, деталь, цвет гармонично перетекают одно в другое. Словно, кисть художника могла начать работу и оставить ее в любой точке картины. Также спиральна, циклична, эластична "Дева и утка", отдаленно напоминающая великих Мадонн с младенцами Да Винчи и Петрова-Водкина.

Космические игры Девы с уткой трансформируются в другой сюжет. Утка превращается в селезня, которому Дева отдается ("Дева и селезень"). Процесс соития отождествляется с первородным грехом. На первый взгляд, в "Деве-утке" происходит совмещение двух персонажей в одном образе. Но утка с головою женщины, застывшая на волнах (карельская русалка) - образ до гениальности "упрощенный". Поэтому здесь и возможны самые сложные умозаключения. Разве Женщина не есть начало всех начал, космос и все, что в нем?

Создавая серию "Д. Д. М." Фомин, по его собственному признанию, отнюдь не задавался целью познать женскую сущность. "Невозможно объять необъятное" - считает он, - "задача художника - просто показать женскую природу. А она разнообразна и беспредельна". Таковой она проступает и в образах других героинь лубковиста.

"Дама с зайцем. Одна", "Дама с зайцем. Вторая", "Дама с белкой" - феерический парафраз на "раскрученные" "женские" темы. В этом ряду из глубин воображения, как Фата Моргана, встают шаманские легенды древних цивилизаций, в которых заяц, как и в позднем эпосе "Калевала" (гибель Айно) - непременный атрибут смерти близкого человека. Но в работах угадывается не только и не столько образ матери, оплакивающей свое дитя.

Тематически они вполне могут быть мутацией любимой в детстве Фоминым "Дамы с горностаем" Леонардо Да Винчи.

А может быть, воплощением в красках стихотворения "Альфа и Омега", написанного "бывшим" кумиром Эдвардом Мунком в психиатрической клинике в 1909г.* "Альфа и Омега" - поэтическое эссе-завещание норвежского художника о том, что нельзя быть уверенным в женщине, даже живя с ней на необитаемом острове. Сказка о том, что весь род человеческий - полулюди-полузвери, потому, что мужчина всегда делит женщину с луной и солнцем, с цветами и зверьми…

Волею трагических обстоятельств Женщина представлялась Э.Мунку линией жизни, на одном конце которой было все, что связано с жизнью и смертью матери, сестры, на другом - с неудачной любовной связью.

Миру известны сотни жизненных историй о взаимоотношениях художников с женщинами, давшими им жизнь и отнявшими ее. В основе своей они глубоко трагичны, ибо творчество разрушительно для самого его носителя. Оно предполагает крайнюю степень одиночества и непонимания.

В этом плане культовой картиной стала работа "Мать и дитя" (автопортрет с матерью). В ней художник предстает одновременно в образах младенца, зайца и кота. Эзоповым языком в лубке Фомин дает понять, что реальность жизни и искусство - миры параллельные, никогда не пересекающиеся.

Автопортрет с матерью - зеркальное отображение представлений художника об образах Мадонн в религиозной и светской живописи. Именно Мадонны, вознесенные на Олимп искусства мастерами прошлого, стали для Фомина собирательным образом женщины, которая не может не любить и которую нельзя не любить…Женщина - сама Любовь. На алтарь ей возлагаются все жертвы. Как иконе Богоматери отдают душу (нет чувства выше материнской скорби о сыне и нет веры фанатичнее религиозной), так с полотнами Ренуара делятся своими сексуальными фантазиями, отпуская тело.

"Всадница на коне" - северная амозонка, которой поклонялись древние вепсы, скифы и "Похищение снежной бабы" - работы, задуманные как декоративная эротика в лубке. В последней прослеживается история злого духа Хийси (воплощенного в зверях "Калевалы"). Он похищает красивую женщину, чтобы любоваться ее красотой. Но этой легенде предшествовал мифологический сюжет похищения Европы Зевсом, обращенным в быка, использованный Тицианом, К. Лореном, В. Серовым и другими предшественниками Фомина.

В картинах этой серии также, как в сериях "Вепсская", "Кижи" и "Калевала" угадывается дыхание Севера, дань краскам которого, например, "Дамы с зайцами" и "Дама с белкой", написанные в зимних бело-голубых и осенних оранжево-зеленых тонах. В "природном" финно-угорском колорите выдержан даже триптих: "Любительница красного вина", "Любительница водки" и "Любительница пива", стоящие в серии "Д. Д. М." несколько особняком. Впрочем, без них, с точки зрения художника, Женщина Фомина была бы несовершенной. Кроме того, серия "Д. Д. М." идейно связана с другой серией, которой художник дал имя: "Языческая". Неслучайно, он любит повторять: "женщины - это сплошное язычество".

Светлана Громова